PhilosophyDay

Культура XVIII-XIX вв.

Другая философия / Философия русского Просвещения / Культура XVIII-XIX вв.

Страница 2

Но пример самого Чаадаева говорит о некоторой условности такого абсолютного деления на западников и славянофилов, так как в зрелом возрасте философ перешел на более мягкие по отношению к российской культуре позиции, обнаружив в духовном облике русских людей некоторые черты, которые должны способствовать возвышению России, в частности способность к отречению во имя общего дела, смиренный аскетизм, открытость сердца, совестливость и прямодушие.

В процессе мировоззренческой трансформации, от откровенно антироссийской концепции Чаадаев приходит к идеям, близким славянофильству. Особенно такому изменению взглядов способствовали результаты Французской революции 1830 года, значительно отрезвившие его взгляды на Европу.

Важное отличие самобытной российской философии от западной - ее глубокая религиозность, напрямую связанная с традиционной религиозностью всего российского народа.

Яркой звездой российской культуры этого периода стала литература. Практически все идеи, будоражившие умы, проверялись на литературном материале. Наиболее значительными и продуктивными в этом отношении явились первая и последняя трети столетия.

Российская литература XIX века - это феномен, принадлежащий всей мировой культуре. В условиях авторитаризма она одновременно была и церковью, и школой, и адвокатской конторой, и испытательным полигоном. К тому же российская литература оказалась настоящей прорицательницей, потому что многие ее предсказания сбылись.

В культурной жизни России этого столетия лежат и корни будущей трагедии российского народа. Во второй половине века в Россию хлынули социалистические идеи. Опираясь на образы многострадального российского крестьянства и пролетариата, многие стали просто спекулировать этими идеями, хотя, несомненно, были люди, искренне заинтересованные в улучшении материальных и духовных условий жизнедеятельности низов общественной лестницы. Но часто подобные мысли носили абстрактный характер, без особого понимания истинных забот и проблем существования тех же крестьян. Главную трагедию российской интеллигенции видят в отрыве от народа, полагая, что именно этот фактор сыграл отрицательную роль в последующей истории культуры России. В чем же сущность этого разрыва?

Существование элитарной и низовой культур есть объективная реальность всякого общества, но в отличие от Запада, по мнению П.Н. Милюкова, дистанцирование между передовым отрядом интеллигенции и народной массой в российской культуре произошло не в области внешних форм жизни и даже не в области новых критических идей, а, прежде всего, в отношении к вере. У верхов и низов было разное понимание веры. Для высших слоев российского общества всегда на первом месте стояла обрядовая формальная сторона веры, тогда как низовые слои большее внимание уделяли иррациональным проявлениям веры. И сближение между полярными областями общественного устройства было возможно только посредством просвещения и образования, то есть подтягивания народных масс до уровня интеллигенции. Но беда российской культуры, ярко проявившаяся в XIX веке, состояла в том, что дело народного образования было отдано на откуп бездарным, косным чиновникам и церкви, которая видела в этом процессе только форму воспитания послушного маленького человечка. Однако в последней трети столетия наметилось некоторое сближение позиций верхов и низов, что связано с изменениями экономического развития страны, но и этот процесс был почти остановлен в начале ХХ века. Интеллигенция надолго отвратила от себя народ»[3].