PhilosophyDay

Философская система Владимира Соловьева

Другая философия / Философская система Владимира Соловьева

Страница 7

Но эта уверенность в безусловном существовании предмета (в том, что он есть) необходимо вызывает вопрос о том, что есть этот предмет. Не отвечало ли по крайней мере на этот вопрос наше рациональное мышление, основанное на понятиях, и наш чувственный опыт?

Соловьев показывает, что разум дает лишь общие определения предмета, которые точно также могут принадлежать и другим предметам.

Чувственные же качества случайны и относительны и не могут выражать постоянную сущность самого предмета. Поэтому ни чувственный опыт, ни отвлеченное мышление не извещают нас о сущности познаваемого предмета и не отвечают на вопрос: что есть этот предмет?

Между тем у нас, несомненно, есть ответ на этот вопрос. И это предполагает такое особое взаимоотношение между познаваемым и познающим субъектом, в котором субъект все-таки воспринимал бы его собственную сущность, или идею. Дело в том, что субъект есть нечто постоянное и единое, в этом смысле он сам есть некая сущность, или идея, и поэтому находится в определенном взаимодействии с идеальными сущностями всех других предметов; это взаимодействие Соловьев называет воображением. Именно воображение и производит в нашем уме постоянные, определенные, себе равные образы предметов, отражающие их собственную сущность.

Соловьев подчеркивает, что речь идет о воображении не как синониме фантазии, но как способности нашего сознания проникать за пределы видимой, непосредственно ощущаемой действительности, к сути дела. Например, в естествознании внешние, чувственные свойства вещей представляются как проявления свойств не воспринимаемых нашими чувствами умопостигаемых атомов.

Но сама по себе эта идея, или сущность, предмета не будет иметь никакой действительности в нашем сознании, если она не воплотится в конкретных ощущениях или в чувственных данных сознания. Этому воплощению в чувственных данных соответствует третья фаза мистического познания, которую Соловьев называет творчеством.

Итак, кроме эмпирического, или чувственного, познания, с одной стороны, и рационального, понятийного познания, с другой стороны, необходимым является еще один, третий вид познания, основанный на внутренней, мистической связи субъекта со всем существующим. Этот третий вид познания включает: веру в безусловную уверенность в том, что предмет есть, воображение, извещающее нас о том, что есть предмет, и творчество, показывающее, как нам предмет является.

Эмпирическому познанию соответствуют положительные науки, изучающие природу и общество. Понятийному познанию соответствует рациональная философия. Наконец, третьему виду познания соответствует теология, или религия.

В то же время Соловьев показывает, и в этом заключается суть его метода, что каждый из этих трех видов познания, взятый по отдельности, неполон и недостаточен для постижения истины.

Он пишет: “Если разум и опыт без знания мистического лишены истины, то без разума и опыта сама истина лишена полноты и действительности”. Эмпиризм и рационализм представляют собой отвлеченные и односторонние начала, приводящие лишь к отрицательным результатам, однако “точно так же отвлеченным, односторонним началом является и исключительное утверждение религиозного элемента в области знания”.

Истина по своему понятию должна быть и тем, и другим, и третьим. Поэтому необходимо преодолеть ограниченность и замкнутость на самих себя науки, философии и религии.